Почему Саид никогда не любил Жади
Время прочтения:
3 минуты
Дата публикации:
12 января 2022
В контакте
Telegram
OK
Зрители сериала назвали причину, по которой не верят в искренность чувств Саида
Бразильская теленовелла «Клон» стала настоящим хитом мирового кинематографа. Зрители с огромным нетерпением ждали выхода каждой новой серии и, конечно, бесконечно переживали за судьбу главной героини.
Примечательно, что у многих поклонников этой саги отношения к некоторым героям и их поступкам с годами сильно изменилось. И те персонажи, которые раньше вызывали лишь неприязнь, теперь, наоборот, стали одними из самых любимых. Особенно ярко это просматривается на примере восприятия зрителями Саида Рашида.
Младший брат Назиры был очень религиозным человеком, который строго соблюдал предписания Корана.
Едва познакомившись со своей будущей женой, он полюбил ее всем сердцем. И именно это чувство долгие годы заставляло его прощать Жади те выходки, за которые ее ждало серьезное наказание.
Ради Жади Саид был готов пойти на все
Но на самом деле далеко не любовь вынуждала младшего брата Мохаммеда совершать безумные поступки ради своей первой жены. Многие зрители сериала сейчас уверены в том, что Саид и вовсе никогда не любил мать своей дочери. А его поведению и всяческим препятствиям очередному разводу есть простое объяснение.
Отец Хадижи – типичный восточный мужчина, который привык получать желаемое. По своей натуре он является яростным охотником. Его завлекают сами препятствия на пути к получению желаемого результата. Причем, чем более труднодостижимой является цель, тем она для него желаннее.
Накануне свадьбы Жади говорила о том, что любит другого мужчина и не желает выходить замуж. Но Саид уже тогда страстно хотел обладать ею.
Он был слишком самоуверенным и считал, что рано или поздно заставит свою жену полюбить себя. Но годы шли, а чувства супруги оставались неизменными. Она жила с ним сначала из-за принуждения, а после — ради дочери.
Он любил не Жади, а те эмоции, которые она ему давала
Надо отметить, что младший Рашид все же сам верил в то, что он любит Жади и именно поэтому не отпускает. Но его поступки и манера поведения, а также отношения с Раньей говорят сами за себя. Даже дядя Али в итоге честно сказал Саиду, что ему нравилась не Жади, а те эмоции, которые он испытывал рядом с ней.
Когда в их жизни все стало слишком хорошо, мужчина сам настоял, что его супруга должна поехать в Бразилию с ним. Но он прекрасно знал, чем может обернуться этот переезд. Однако Саид хотел новых скандалов и ссор с Жади, но не признавался в этом. Ему были необходимы те эмоции, которые появлялись во время выяснения их отношений.
Саид, как настоящий охотник просто не желал делить свою добычу ни с кем
Проще говоря, Саид был неким энергетическим вампиром с инстинктом собственника и охотника.
В то же время как представитель ислама он желал иметь рядом с собой покорную и скромную жену. Однако жажда страсти и эмоций взяла вверх. Поэтому он столько лет и боролся за Жади, в то время, когда тихая и скромная Ранья умирала от его равнодушия.
Фотографии: стоп-кадры из сериала «Саид»
Подпишись на нас в Дзене!
как изменились герои сериала «Клон» за 21 год
фотогалерея (20)
5649
Поделиться
Осенью 2001 года на телеэкраны вышел бразильский мелодраматический телесериал «Клон».
Он захватил интерес зрителей из самых разных уголков света, его показывали в 90 странах. В России сериал о страстно влюбленных друг в друга Жади и Лукасе впервые показали в 2004 году. «МК в Питере» рассказывает, как изменились актеры за 21 год.
«Клон» – революционный сериал, так как первый раз в бразильском сериале был подробно показан уклад жизни мусульман. Также впервые бразильские киношники затронута тему клонирования. Помимо этого, была освещена тема наркотической зависимости.
Мало кто знает, но кандидатуру Джованны Антонелли на роль Жади Эль Адиб Рашид выдвинул друживший с ней Далтон Виг. Сам же актер сыграл ее мужа Саида Рашида.
Жади – Джованна Антонелли. Еще до своего успеха Антонелли вышла замуж за Рикардо Медину. В 2001 году, когда на экраны вышел сериал «Клон», Антонелли разводится с Медину. По слухам, причиной их расставания стал Мурило Бенисио, который сыграл экранного возлюбленного Джованны Лукаса. Фото: социальные сети
Авторы:
org/Person»>Анастасия Князева
В надежных руках: какие мировые памятники помогали восстанавливать петербургские специалисты
Фото
106
Екатерина Казьмина
Санкт-Петербург
«Много трикотажа, денима и ярких цветов»: стилист Дунай рассказала, чего ждать от ассортимента магазинов Maag в Петербурге
137
Дарья Астанина
Дана ТуртаСанкт-Петербург
Дайвер случайно нашел два тела в московском пруду: выяснились детали о погибших
Фото
7743
Алина Карпуш
Стали известны цели очередного удара ВКС России по объектам на Украине
36621
Сергей Вальченко
Про животных и людей: скандал вокруг главы Коми выдал главную державную скрепу
13417
Андрей Владимиров
Что почитать:Ещё материалы
«Просто черный», рецензия: срочный псевдодокументальный фильм о расовой политике во Франции.
Например, в качестве доказательства своего мнимого равенства страна относится ко всем французам как к равным французам, в основном запрещая сбор статистических данных о расе, религии и этнической принадлежности. Эта политика, однако, не меняет того факта, что во Франции есть серьезные проблемы расового неравенства и дискриминации, проблемы, которые существенно, но комедийно рассматриваются в «Просто черном», метафизическом псевдодокументальном фильме режиссеров Жана-Паскаля Зади и Джона Вакса. (Он играл лично на выходных и онлайн с воскресенья в рамках фестиваля «Burning Brighter» во Французском институте Alliance Française.)
Зади, темнокожий актер и режиссер, чья семья родом из Кот-д’Ивуара, выросший в Нормандии, играет вымышленную версию самого себя с таким же именем. (Назовем персонажа Жан-Паскалем.) Фильм начинается с того, что Жан-Паскаль сидит дома, в своей светлой и приятной квартире, и снимает видео, в котором заявляет о своем намерении организовать марш чернокожих в Париже, в знак протеста против нехватки чернокожих во французских СМИ, кино и политике.
Он не скрывает размаха своих амбиций: у США есть Мартин Лютер Кинг-младший, у Южной Африки есть Нельсон Мандела, говорит он, но у Франции нет никого подобного — и будет Жан-Паскаль Зади.
В отличие от реального Зади (который является независимым режиссером, рэпером, радиоведущим и комиком на телевидении), Жан-Паскаль — начинающий актер, который изо всех сил пытается получить роли в кино из-за неоспоримых стереотипов о чернокожих. Французское кино. (На одном прослушивании белый режиссер рассматривает его на роль наркоторговца, насильника и исламиста; на другом известный режиссер Матье Кассовиц, высмеивая самого себя, отвергает Жан-Паскаля за то, что он недостаточно африканец.) Жан-Паскаль искренне выражает свой гнев против расовой несправедливости, он также достаточно циничен, чтобы использовать запланированный марш в целях саморекламы. Вместо массовой организации он рекламирует мероприятие и себя с помощью серии трюков, подобных Борату, создавая политический уличный театр в противоречивых костюмах, в том числе переодеваясь порабощенным человеком.
(Несмотря на всю свою значимость, «Simply Black» объединяет эти сцены в быстрый монтаж.) Его выступления становятся вирусными, но знаменитостью его делает трюк, который идет наперекосяк: когда он не может попасть на встречу с мэром Парижа. , он выкрикивает свой протест в мегафон, и его грубо арестовывает толпа полиции. Видео инцидента показывают и обсуждают в очень популярном телешоу, что дает Жану-Паскалю возможность познакомиться с французскими цветными артистами, на которых он рассчитывает, чтобы усилить событие. В рамках этой акции Жан-Паскаль также почти постоянно снимает себя для документального фильма о себе в течение своих рабочих дней и ночей.
Его встречи с другими французскими знаменитостями составляют большую часть фильма (многие из них, в том числе Омар Си, появляются как версии — иногда сатирические — самих себя) и имеют решающее значение для острых политических взглядов Зади. «Simply Black» обходит стороной тему гетто; он не заглядывает в жилищные проекты в периферийных пригородных районах, стратегически удаленных от города.
Скорее, он показывает, как даже известные и преуспевающие чернокожие артисты терпят отчуждение и оскорбления, и как под этим давлением формируются трещины в черном сообществе, кризисы идентичности и разногласия. (Зади сказал, что его вдохновил Марш миллиона человек: «Мне показалось забавным устроить марш против исключения, из которого были исключены многие люди. Это дало мне хороший базовый уровень».)
У Жана-Паскаля чужое чувство обиды на знаменитостей, которых он встречает — в конце концов, они добились успеха в шоу-бизнесе, в то время как он прославился тем, что его арестовали, а его видео не превращаются в карьеру. Наивный, глухой и, казалось бы, не осознающий себя, он драчливо критикует черных артистов. Он упрекает комика Клаудию Тагбо, родившуюся в Кот-д’Ивуаре, за ее шутки об африканских женщинах. (Она физически выгоняет его из своей гримерки.) Он противодействует журналистке Карин Гайок, настаивая на том, чтобы называть ее «черным репортером», а не просто репортером. Он вызывает драку в ресторане между актерами и режиссерами Фабрисом Эбуэ (который работал над сценарием) и Люсьеном Жаном-Батистом из-за того, что они изображают чернокожих персонажей в своих фильмах.
Вызванный комиками Рамзи и Мелхой Бедиа, братом и сестрой алжирского происхождения, чтобы расширить марш, включив в него французов из Северной Африки, он вызывает трехсторонние проблемы между ними, чернокожими и еврейскими союзниками (представленными комиком Джонатаном). Коэн). Более того, всякий раз, когда Жан-Паскаль встречается с активистами, вовлеченными в политику реального мира, ему удается смущать и унижать себя.
Все эти и многие другие конфликты изображены с комедией, варьирующейся от ироничной до шутливой, от вполголоса до бурной физической. (Есть также расширенная врезка, посвященная репутации французского монолога Дьедонне, который в настоящее время известен скорее своим антисемитизмом и отрицанием Холокоста, чем своим чувством юмора.) Не признавая расы, Зади создает необыкновенную комедийную работу, полную ритма и блеска. Юмор усиливается чувством удивления, когда видишь, как так много французских деятелей объединяются для достижения общей цели, преодолевая натянутый канат между коммерческим успехом и гражданской ответственностью, между их публичным имиджем художников и их личной идентичностью как членов маргинализированных сообществ во Франции.
Одним из ключевых слов в фильме является «коммунавтаризм», коммунитаризм, французский термин, который используется как уничижительный для характеристики защиты интересов одной этнической группы или религии, и с которым Жан-Паскаль метко не согласен. В конце концов он сталкивается лицом к лицу со своей неадекватностью как организатора и промоутера и готов сдаться, пока (избегая спойлеров) не перенесет еще больше потрясений, снятых с великим кинематографическим остроумием, которые подтверждают безотлагательность его дела.
Зади начал свою карьеру в кино, сняв документальный фильм о хип-хопе в 2005 году, прежде чем стать режиссером художественного фильма, что он сделал совершенно независимо, с небольшим частным финансированием, сопродюсером которого выступил рэпер, которого он работал с. Он сделал это, потому что хотел обойти официальный процесс субсидирования, который, как он сказал в интервью 2011 года, означал бы задержку на годы. Он добавил: «Истории, которые я рассказываю, я не уверен, что они интересны традиционному кинематографу.
. . . Это истории, которые я вижу в своем окружении, но никогда в кино». Таким образом он сделал три черты; «Просто черный» — его первый фильм в системе, и он позволяет ему проявить свою комедийную виртуозность как на камеру, так и в своей постановке. Работая с Ваксом (белым фотографом и режиссером музыкальных клипов, который был его другом в течение десяти лет), Зади, кажется, руководит кадром. Его взаимодействие с другими участниками формирует сцены, которые в значительной степени импровизированы с ловким чувством темпа и движения. Псевдодокументальный формат дает Зади, который присутствует в каждой сцене, грандиозную, но интимную демонстрацию его комедийного мастерства. Проницательно осознавая камеру, он периодически заглядывает в нее, точно высчитывая время, вызывая в воображении кинематографическую геометрию, которая настолько же психологична, насколько и пространственна. (Эти взгляды напоминают взгляды, которые звезда немой комедии и режиссер Гарри Лэнгдон сделал отличительной чертой своего искусства.
) Важнейшей темой «Просто черного» является отсутствие исторического движения за гражданские права во Франции, которое вдохновляло бы современников. протест — и фильм в некотором смысле является попыткой заполнить пустоту. Несмотря на свою античную комедию, он создает серьезные аргументы в пользу политического действия и будущей культуры, которая расширяет свои параметры как официально, так и эстетически, включая чернокожих художников и их творческие способности.
- Как мы заразились по электронной почте.
- Двенадцать классических фильмов для просмотра с детьми.
- Тайная жизнь грибов.
- Фотограф, который утверждал, что запечатлел призрак Авраама Линкольна.
- Почему американцам до сих пор не нравится атеизм?
- Вечная романтика ночного поезда.
- Подпишитесь на нашу ежедневную рассылку, чтобы получать лучшие статьи из The New Yorker .
Выпускники, члены сообщества обсуждают наследие Гидры и важность для американцев азиатского происхождения
Это сообщение было обновлено 29 августа в 20:39.
Когда выпускника Майка Мурасе спросили, какая у него академическая специальность, он в шутку ответил: «Активизм».
Мурасе, получивший степень бакалавра в 1970 году, сказал, что у него было мало возможностей узнать об американцах азиатского происхождения в классе.
В ответ он и пять других студентов Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в 1969 году основали Gidra, ежемесячную газету, которая освещала и комментировала азиатско-американские проблемы, а также позволяла местным художникам и писателям делиться своими работами.
«Гидра» изначально была основана в Кэмпбелл-холле как студенческое издание азиатско-американского происхождения, сказал Мурасе. Когда влияние Гидры стало выходить за пределы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе после его первых публикаций, Мурасе сказал, что он и его коллеги перенесли свои операции в арендованный офис на бульваре Джефферсон — примерно в пяти с половиной милях от Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе — и принимали предложения от более широкого сообщества, включая тех, кто жили за пределами Лос-Анджелеса или не имели азиатского происхождения.
Благодаря работе своих волонтеров и участников Gidra выпустила в общей сложности 60 выпусков до своего закрытия в 1974, добавил Мурасе.
Митчелл Мацумура, который присоединился к Гидре в 1970 году, будучи 16-летним учеником средней школы, сказал, что в детстве у него не было сильной японско-американской идентичности. Хотя оба его родителя были отправлены в центр переселения Харт-Маунтин во время Второй мировой войны, Мацумура сказал, что они не рассказывали о своем опыте. На самом деле, Мацумура сказал, что думал, что его родители встретились в летнем лагере, а не в лагере для интернированных, пока один из его учителей не познакомил класс с историей американцев азиатского происхождения в старшем классе средней школы.
— Наши родители никогда не прививали американцам японцев, — сказал Мацумура. «Мы ели еду, мы ходили в японскую школу… но на самом деле это не было чем-то, что (они) действительно продвигали».
Мацумура сказал, что Гидра дал американцам японского происхождения, таким как он, возможность изучить свою культуру и историю.
Он добавил, что сотрудники Гидры провели исследование по различным темам, от японских классических танцев до работы Желтого Братства по расформированию японско-американских банд.
«Мы обнаружили много расизма и трудностей, через которые мы прошли, а также положительные моменты, которыми мы должны гордиться, будучи американцами азиатского происхождения», — сказал Мацумура.
Эта фотография под названием «Сестры GIDRA» стала одной из самых распространенных фотографий сотрудников GIDRA. Он намеревался выразить возмущение расистской и сексистской рекламой в других газетах, объективизирующей азиатских женщин. Бывшие сотрудники Gidra описали свою организацию как место, где они могут исследовать и соединиться со своей азиатско-американской идентичностью. (Майк Мурасе/предоставлено GIDRA)
Дэвид Монкава, бывший иллюстратор и писатель Gidra, сказал, что для того, чтобы дать обзор активности американцев азиатского происхождения в Лос-Анджелесе, авторы Gidra посещали местные массовые организации и революционные группы, чтобы узнать о программах и услугах, которые они предоставляют.
Гидра также стремилась переосмыслить политический дискурс 1970-х годов, сказал Мурасе.
Он добавил, что, несмотря на большое движение против войны во Вьетнаме, белые протестующие часто исключали опасения цветных людей и сосредотачивались только на потерях вооруженных сил Соединенных Штатов. Чтобы бросить вызов тому, как люди говорили и критиковали войну во Вьетнаме, Мурасе сказал, что он и его коллеги-писатели из Гидры подчеркнули огромные потери азиатского гражданского населения во время войны.
— Они никогда не говорили о детях, женщинах и невинных гражданах этих стран, азиатских людях, которые умирали в десять, сто раз больше, — сказал Мурасе. «Чтобы рассказать всю историю, нам нужно поговорить о страданиях азиатских людей в этих странах».
Мо Нисида, бывший сотрудник Gidra, сказал, что Gidra является важным демократическим вкладом в японо-американское сообщество.
«Вклад (Гидры) заключается в том, чтобы показать… другим молодым людям, что все, что нужно, — это немного мужества и самодеятельности, чтобы начать что-то и попробовать», — сказал Нисида.
На фото первая полоса первого выпуска Gidra за апрель 1969 года, который был выпущен в Кэмпбелл-холле Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Обсуждая такие вопросы, как война во Вьетнаме и ее разрушительное воздействие на азиатские общины, газета помогла выделить голоса американцев азиатского происхождения в своих первоначальных 60 выпусках. (Любезно предоставлено GIDRA)
Хотя Gidra опубликовала свой последний регулярный выпуск в 1974 году, она продолжала оказывать далеко идущее влияние и наследие. В 2019 году Сьюзан Парк, бывший ресторатор из Лос-Анджелеса, узнавшая о Гидре во взрослом возрасте, решила перезагрузить издание под названием Gidra Media, которое теперь выходит ежеквартально.
Создавая Gidra Media, Пак сказала, что встречалась с некоторыми из первых участников Gidra. Теперь, помимо работы молодых людей, в публикации Gidra Media вносят свой вклад и оригинальные сотрудники газеты, такие как Монкава и Нисида.
Пак сказала, что не рассматривала возможность возрождения публикации до 2019 года, когда узнала о Джордже Тиндалле, бывшем гинекологе из Университета Южной Калифорнии, обвиненном в сексуальном насилии.
Узнав, что Тиндалл, как сообщается, был нацелен на американских студентов азиатского происхождения, Пак сказала, что знала, что хочет предоставить более широкую платформу для американских студентов азиатского происхождения, чтобы они могли свободно выражать свои взгляды. В то время студенты UCLA и USC уже посещали ее ресторан, чтобы обсудить политику и свою азиатско-американскую идентичность, добавила Пак.
С момента своего первого выпуска, посвященного 50-летию со дня основания первой газеты Gidra, Gidra Media стала делом нескольких поколений, сказал Пак.
Камила Зади, дочь Пака и выпускница Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, сказала, что была поражена, когда встретила первых членов Gidra на первых собраниях Gidra Media. Зади, которая планирует внести свой вклад в предстоящий выпуск Gidra Media, сказала, что встреча с первоначальными участниками также помогла ей признать наследие работы Гидры.
«Я понял, что если ваша работа имеет смысл, она выдержит испытание временем», — сказала Зади.